Сначала Фома не вслушивался в шепот крестного, но когда тот сказал ему о Медынской, он невольно оглянулся назад и увидал губернатора.
Маленькая капелька чего-то приятного канула в душу его при виде этого важного человека в яркой ленте через плечо, в орденах на груди, и шагавшего за гробом с грустью на строгом лице.
Неточные совпадения
Другой. Где уж жива! Высоко бросилась-то: тут обрыв, да, должно быть, на якорь попала, ушиблась, бедная! А точно, ребяты, как живая! Только на виске
маленькая ранка, и одна только, как есть одна,
капелька крови.
Он не задумался сделать своим другом такое
маленькое существо, едва лишь оно
капельку подросло.
Он взглянул на нее и ничего не ответил. Потом с неба посыпалась изморось, —
маленькие, едва видные
капельки сырости заволакивали огни фонарей и окна магазинов сероватой пылью. От этой пыли стало тяжело дышать…
— Ара-апчик… голу-убчик… ну, дай же
маленький кусочек… Ну, хоть вот такой крошечный… Самую
капельку…
Падая, тряпка развернулась, и в глазах Лёньки промелькнул голубой с цветами платок, тотчас заслонённый образом
маленькой плачущей девочки. Она встала перед ним, как живая, закрыв собой казака, деда и всё окружающее… Звуки её рыданий снова ясно раздались в ушах Лёньки, и ему показалось, что перед ним на землю падают светлые
капельки слёз.
— Я скажу одно, — поднялся
маленький математик, — пощадите, господа, молодого человека!.. Если у вас есть в сердце хоть
капелька человеческой крови — пощадите его! Он виноват — не спорю. Ну, выдержите его в карцере, сколько вам будет угодно; ну, лишите его домашних отпусков до конца курса; ну, постарайтесь представить пред собранием товарищей весь позор, всю глупость его проступка; но только, Бога ради, не выгоняйте его!
— Изволь, государь-батюшка, скушать все до
капельки, не моги, свет-родитель, оставлять в горшке ни
малого зернышка. Кушай, докушивай, а ежель не докушаешь, так бабка-повитуха с руками да с ногтями. Не доешь — глаза выдеру. Не захочешь докушать, моего приказа послушать — рукам волю дам. Старый отецкий устав не смей нарушать — исстари так дедами-прадедами уложено и нáвеки ими установлено. Кушай же, свет-родитель, докушивай, чтоб дно было наголо, а в горшке не осталось крошек и мышонку поскресть.
Лицо Ильки было не бледней ее розовых губок. На ее большом лбу и горбинке носа светились
капельки пота. Бедная девочка страшно утомилась и едва держалась на ногах. Ремень от арфы давил ей плечо, а острый край неделикатно ерзал по боку. Тень заставила ее несколько раз улыбнуться и глубже вздохнуть. Она сняла башмаки и пошла босиком.
Маленькие красивые босые ноги с удовольствием зашлепали по холодному песку.
— А вот каким: пускай вы полюбуетесь на всю мою пустоту… Она очень добрая и добродетельная, но с
капелькой яда… И милее всего то, что она считает меня совершенно наивной… думает, что я ничего этого не понимаю… Ну, что ж: она этого хотела… и посидите здесь… посмотрите на мой petit lever [
маленький утренний прием (фр.).]… Слышите, опять позвонили?
Большими, вглядывающимися глазами мальчик уставился вверх, как будто что-то было перед ним, что он только один видел, а кругом никто не видел. Стало тихо. Он глядел не мигая, серьезно и настороженно. И как будто припоминал. Припоминал что-то далекое-далекое, древнее, что было с ним тогда, когда земля была такая же молодая, как он теперь. И как будто чувствовал, как плещется над его головою и вокруг него беспредельный океан жизни, в котором он был
маленькой, но родной
капелькой.